— Наверное, придется ей рассказать, что мы собираемся сделать.

— Вы ей доверяете?

— Как самой себе.

— Тогда можете рассказать, если сочтете нужным, — неохотно согласился полковник. — Только возьмите с нее клятву хранить тайну, потому что ее муж не должен узнать о нашем деле ни при каких обстоятельствах. Его резиденция кишит шпионами махараны.

Каррингтон настаивал, чтобы Китти поговорила с подругой сейчас же, но она решила подождать до утра, ведь у Виктории, очевидно, было свидание с любовником. Ночь Китти провела неспокойно — ее преследовал образ Кэмерона, превращавшегося в рокового красавца Макса Авели. Он был так близко… Теперь это ощущение даже пугало молодую женщину, потому что милый друг детства стал ее врагом. Как такое могло случиться?

Китти проснулась еще до рассвета, наскоро оделась и спустилась в вестибюль. Когда пробило семь, по большой лестнице вприпрыжку, весело насвистывая, спустился красивый лейтенант. Китти подождала, пока он выйдет, сядет в коляску рикши и уедет. Потом она поднялась на третий этаж и тихо постучала в номер Виктории, находившийся поблизости от ее собственного.

Дверь тотчас распахнулась — на пороге с радостной улыбкой стояла Виктория в наскоро накинутом халатике и игриво распущенными по плечам волосами. Вероятно, она думала, что лейтенант вернулся, не в силах уехать без еще одного поцелуя. При виде подруги ее улыбка увяла, лицо вытянулось от удивления.

— Господи, это ты, Китти… Какими судьбами?! — воскликнула она, непроизвольно поправляя халат.

— Можно войти?

— Конечно, дорогая, — ответила хозяйка, опасливо оглядываясь. — Но как ты здесь оказалась?

Номер Виктории оказался таким же, как у Китти, — с широкой кроватью и медленно вращавшимся под потолком вентилятором. Войдя, молодая женщина огляделась: постель была смята, как будто на ней спали двое, на полу валялись чулки и чудесный кружевной корсет. Виктория вспыхнула, торопливо собрала разбросанные вещи и бросила их на стул, где висела остальная одежда, потом прикрыла покрывалом смятые простыни и предложила подруге сесть, сама села рядом. В воздухе повисло неловкое молчание.

Да, не о такой встрече с любимой подругой мечтала Китти, но что делать? Она подробно рассказала, что привело ее в Бомбей, умолчав только о том, кто на самом деле граф Авели.

— Ты забиралась в чужие дома и вскрывала сейфы? — ахнула Виктория. — Я всегда знала, что по натуре ты авантюристка, но, признаюсь, такого не могла бы мне подсказать даже самая буйная фантазия! Пожалуй, твоя история даже похлеще тех романов по пенни штука, которыми мы зачитывались в детстве тайком от взрослых.

— Понимаешь, у меня не было выбора.

— Насчет махараны Удайпура можешь не волноваться, дорогая, его расположение тебе обеспечено. Как правило, он очень сдержан с англичанами, но у него есть слабость — воздухоплавание, он даже приобрел собственный аэроплан. Стоит удайпурскому властителю услышать о твоем приезде, он сразу же захочет с тобой познакомиться, я уверена.

— Но нам нужен благовидный предлог для поездки в Удайпур, поэтому ты должна отправиться туда вместе с нами.

Виктория опустила глаза, избегая взгляда подруги.

— Видишь ли, дорогая, — сказала она, — я приехала только вчера, и Мортимер ждет моего возвращения не раньше чем через неделю. — Нервно передернув плечами, она потянулась к сумочке, лежавшей на тумбочке возле кровати, достала сигарету и предложила Китти: — Покурим?

Та покачала головой.

— Мортимер прямо из себя выходит, когда видит меня с сигареткой, — робко улыбнулась Виктория, — поэтому дома я не курю, зато здесь назло своему благоверному дымлю сколько душе угодно. Так я протестую против его тирании.

— И, похоже, курением твой протест не ограничивается!

— Что ты имеешь в виду? — Виктория бросила на подругу испытующий взгляд.

— Я знаю твой секрет.

Побледнев, Виктория зажгла сигарету и затянулась.

— Мой секрет? — переспросила она, выдыхая дым. — Интересно…

— Я видела вчера вас с лейтенантом.

Не выпуская из руки сигарету, Виктория прислонилась к спинке кровати и прилегла, подобрав под себя согнутые в коленях ноги. Струйки табачного дыма поднимались вверх и исчезали, разгоняемые вентилятором.

— Как это объяснить, чтобы ты меня поняла… — задумчиво произнесла Виктория, провожая их взглядом. — Наверное, ты меня презираешь, а зря…

— Когда ты написала про «сердечного друга», я решила, что ты имеешь в виду Мортимера, — сказала Китти, понимая, что подруге хочется выговориться. — Думала, ваша любовь обрела второе дыхание.

— Любовь? — горько усмехнулась Виктория. — Это была иллюзия. Я вышла за него только для того, чтобы уехать от мамы, но поняла это, увы, слишком поздно. Ах, если бы я знала тогда, чем для меня обернется брак с Мортимером!

— Я вижу, ты с ним несчастлива…

— Какое там! — Виктория снова нервно затянулась. — У меня двое детей, дом, но я в нем не более чем служанка, обязанная заботиться о Мортимере. Он думает только о себе и своей карьере. Видит бог, я пыталась быть хорошей женой, но он вечно всем недоволен и просто изводит меня придирками. Но что хуже всего — он начал меня поколачивать, да так, что порой мне приходится прятаться от собственных детей, чтобы они не видели моих синяков. Мне так стыдно! — Она с силой затушила сигарету в пепельнице. — Если бы не мои крошки, я бы давно развелась, но Мортимер угрожает отнять у меня детей, а в них вся моя жизнь! Если я еще не сошла с ума, то только благодаря своим малышам.

— Я готова убить этого негодяя! — воскликнула Китти.

— Вот-вот, и Рэмси так говорит, — грустно улыбнулась Виктория, — хотя знает, что я никогда этого не допущу.

— Рэмси?

— Это лейтенант, с которым ты меня видела, — объяснила Виктория, и гримаса страдания на ее лице разгладилась, глаза засияли нежностью. — Его часть расквартирована здесь, в Бомбее, но мы познакомились в Удайпуре, куда он приехал в отпуск. Знаешь, когда наши взгляды встретились, произошло что-то непонятное, даже мистическое. Мы долго-долго не могли отвести друг от друга глаз, как будто в какой-то другой жизни уже были знакомы, но нас разлучили, и вот после многолетней разлуки мы наконец смогли увидеться вновь. Мне стало жутко. Я запретила себе смотреть на Рэмси, я старалась держаться от него подальше, но это было выше моих сил — каждый раз, когда я его видела, мое сердце шептало: «Это он, он, тот, кого ты ждешь!»

У Китти комок подкатил к горлу — она понимала подругу лучше, чем кто бы то ни было.

— Короче, я безумно и безнадежно влюбилась в Рэмси, — продолжала Виктория, — в первый и, может быть, последний раз в жизни. И тотчас мой унылый серый мирок наполнился солнечным светом. А когда Рэмси меня впервые поцеловал… Господи, у меня словно пелена с глаз упала, я все про себя поняла. Мне стало ясно, что мы с Рэмси предназначены друг другу судьбой.